Историко-краеведческий сайт «Бежецкий край». 2022 г.
Сергей БРИВЕР
Серебряный век Бежецкой земли
Николай Степанович Гумилёв
* * *
Переломный период жизни России в конце XIX – начале XX в., связанный с переходом к индустриальному обществу, привел к разрушению многих ценностей и вековых устоев жизни людей. В этот период Россия переживала интенсивный интеллектуальный подъём, особенно ярко проявившийся в философии и поэзии. Философ Николай Бердяев называл это время русским культурным ренессансом. По словам Сергея Маковского, Бердяеву принадлежит и другое, более известное определение этого периода – «Серебряный век». Понятие «Серебряный век» не столько научное, сколько эмоциональное, вызывающее ассоциации с другим коротким периодом истории русской культуры – с «золотым веком», пушкинской эпохой русской поэзии (первая треть XIX в.). Творческий подъём того времени послужил мощным толчком развития русской культуры, стал достоянием мировой культуры.
Литературное течение акмеизма берет свое начало с осени 1911 г., после жёсткой критики символистами «Блудного сына» Николая Гумилёва, прочитанного на очередном заседании «Академии стиха» в знаменитой поэтической «башне» Вячеслава Иванова. Несколько талантливых молодых поэтов, друзей Гумилёва, демонстративно ушли с заседания «Академии», возмущённые пренебрежительной критикой их творчества, оскорбляющей их чувства и умоляющей их достоинство, организовав в противовес «Академии стиха» свой «Цех поэтов». А через год, осенью 1912 г. шестеро основных членов «Цеха» решили не только формально, но и идейно отделиться от символистов. Они организовали новое содружество, назвав себя акмеистами.
В 1913 г., в первом номере журнала «Аполлон», Николай Гумилёв печатает статью «Наследие символизма и акмеизм», ставшей, наряду со статьёй Сергея Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», манифестом акмеистов. Название поэтического течения его создатели образовали от греческого слова akme, – высшая степень чего-либо, цветущая пора, или адамизм, – мужественно твёрдый и ясный взгляд на жизнь. Новое течение акмеизм требовало большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом чем то, что было в символизме.
Поэтическое течение акмеизм включает шестерых наиболее активных поэтов Серебряного века: Николая Гумилёва, Анну Ахматову, Осипа Мандельштама, Сергея Городецкого, Михаила Зенкевича, Владимира Нарбута.
* * *
Имя Николая Степановича Гумилёва неотъемлемо связано с бежецкой землей. Впервые поэт приехал в Слепнёво, родовое имение матери Анны Ивановны Гумилёвой летом 1908 г.
Усадьба Слепнёво, ранее принадлежавшая дяде поэта, адмиралу Л. И. Львову, после его смерти перешедшая вдове адмирала, а затем его сестрам Варваре, Агафье и Анне Ивановнам, располагалась в живописном месте на северо-востоке Тверской области, в исторической местности Бежецкий верх.
«Перед первой мировой войной Слепнёво насчитывало 30 дворов. Окрестности деревни были живописны. С южной стороны протекала речка Каменка (Хотенка – по-местному), через неё в деревню Хотено вел высокий деревянный мост. С северной стороны «слепнёвского холма» (деревня была на возвышенности) сбегал ручей Ханинка» [5, С. 9].
Вера Лукницкая, по записям дневника Лукницкого и по материалам их семейного архива, пишет: «Под влиянием рассказов Анны Ивановны о родовом имении Слепнёве и о той большой старинной библиотеке, которая в целости там сохранилась, Коля захотел поехать туда, чтобы ознакомиться с книгами, – пишет в своих воспоминаниях жена брата Дмитрия А. Фрейгант-Гумилёва. – В то время в Слепнёве жила тётушка Варя – Варвара Ивановна Львова… старшая сестра Анны Ивановны. К ней… приезжала её дочь Констанция Фридольфовна Кузьмина-Караваева со своими двумя дочерьми. Приехав в Слепнёво, поэт был приятно поражен, когда кроме старенькой тетушки Вари навстречу ему вышли две очаровательные молоденькие барышни Маша и Оля. Маша с первого взгляда произвела неизгладимое впечатление…» [3, С. 117].
«Кузьминым-Караваевым принадлежало соседнее имение – Борисково. Собственно, Слепнёво не было барским имением, это была скорее дача, выделенная из Борисково. Неподалеку находились ещё два имения – Подобино и Дубровка. В них жили друзья Гумилёвых и Кузьминых-Караваевых – Неведомские и Ермоловы. Соседи с удовольствием гостили друг у друга и часто проводили время вместе. То лето шло в прогулках, верховой езде, развлечениях и увлечениях» [3, С. 118].
Атмосфера жизни Слепнёва, да и весь период пребывания поэта на бежецкой земле нашли прямое отражение в стихах Гумилёва:
О пожелтевшие листы
В стенах вечерних библио́тек,
Когда раздумья так чисты,
А пыль пьянее, чем наркотик!
Мне нынче труден мой урок.
Куда от странной грезы деться
Я отыскал сейчас цветок
В процессе древнем Жиль де Реца (В библиотеке; [1, С. 136]);
В очень, очень стареньком дырявом шарабане
(На котором после вышит гобелен)
Ехали две девушки, сокровища мечтаний,
Сердце, им не нужное, захватывая в плен.
Несмотря на рытвины, я ехал с ними рядом,
И домой вернулись мы уже на склоне дня,
Но они, весёлые, ласкали нежным взглядом
Не меня, неловкого, а моего коня (Прогулка; [1, С. 148–149]);
Только… разлилась река,
Брод, словно омут содомский,
Тщетно терзает бока
Шпорит коня Неведомский (Открытие летнего сезона; [1, С. 149]);
…Я предлагаю тост за гласных,
Чтоб от Слепнёва до Дубровки
И из Борискова в Слепнёво
Дороги всюду были ловки,
Как мною сказанное слово.
Чтоб в мире стало по-иному,
Чтоб было хорошо на свете
И пешему, и верховому,
И всем, сидящем в трундулете!.. (Обед в Бежецке; [1, С. 153–154]).
Под впечатлением посещения родового дворянского гнезда Гумилёв пишет и стихотворение «Старина»:
Вот парк с пустынными опушками,
Где сонных трав печальна зыбь,
Где поздно вечером с лягушками
Перекликаться любит выпь.
Вот дом, старинный и некрашеный,
В нём словно плавает туман,
В нём залы гулкие украшены
Изображением пейзан.
Мне суждено одну тоску нести,
Где дед раскладывал пасьянс
И где влюблялись тетки в юности
И танцевали контреданс.
И сердце мучится бездомное,
Что им владеет лишь одна
Такая скучная и томная
Незолотая старина (Старина; [1, С. 134]).
Образ старинной усадьбы занимает важное место в творчестве Гумилёва, своему родовому имению он посвятил не одно стихотворение, в том числе и «Старые усадьбы»:
Дома косые, двухэтажные
И тут же рига, скотный двор,
Где у корыта гуси важные
Ведут немолчный разговор
В садах – настурции и розаны,
В прудах зацветших караси, –
Усадьбы старые разбросаны
По всей таинственной Руси.
И не расстаться с амулетами,
Фортуна катит колесо,
На полке, рядом с пистолетами,
Барон Брамбеус и Руссо (Старые усадьбы; [1, С. 140–141]).
В этом стихотворении поэт, описывая мир старых усадеб, даёт необычное определение – «таинственная Русь», несомненно относящийся и к бежецкой, близкой ему стороне, а в стихотворении «Старина» вводит термин «незолотая старина», ставший символом русской усадебной культуры. Важное место в стихах Гумилёва занимает и природа родной земли:
Так вот и вся она, природа,
Которой дух не признаёт:
Вот луг, где сладкий запах мёда
Смешался с запахом болот;
Да ветра дикая заплачка,
Как отдалённый вой волков;
Да над сосной курчавой скачка
Каких-то пегих облаков (Природа; [1, С. 142–143]).
Гумилёв, как яркая творческая личность нес в себе много характерных черт и особенностей поэтической культуры двадцатого века. Романтик, искатель приключений, «рыцарь музы дальних странствий» он любил Россию, родную землю, поклонялся ей:
Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей (Наступление; [2, С. 241]).
Стихи Николая Степановича отличаются необычайной мощью, которая смешивает привычное и меняет повседневные представления, захватывает и не отпускает души людей. Академик РАН В. В. Иванов, во вступительной статье к сборнику Н. Гумилёва «Стихи. Письма о русской поэзии» пишет: «…поэтическую судьбу поэта… можно охарактеризовать как взрыв звезды перед своим уничтожением, подобно взрыву сверхновой в астрономической науке» [4, С. 5]. И с этим трудно не согласится. Творчество Гумилёва оставляет неизгладимый след в сердцах его читателей. Это понимал и сам поэт:
Еще не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.
Он мог стать Вашим тоже и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть, плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у бога.
Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажите: «Я вспоминать не смею.
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею» [2, С. 385].
В жизни Гумилёва, воина, «рыцаря музы дальних странствий», изъездившего Европу и исходившего Африку, далеко не последнее место занимала Бежецкая земля. Прекрасны строки его, написанные на Бежецкой земле и, несомненно, – о Бежецке:
Над широкою рекой,
Пояском-мостом перетянутой,
Городок стоит небольшой,
Летописцем не раз помянутый.
Знаю, в этом городке –
Человечья жизнь настоящая,
Словно лодочка на реке,
К цели ведомой уходящая (Городок; [2, С. 270]).
© Сергей БРИВЕР
Редактор сайта
Библиография:
1. Тихие песни: Бежецкий край в русской поэзии. Поэтическая антология. / Сост., авт. статей и коммент. С. И. Сенин.СПб.:
Изд-во ВВМ, 2013. – С. 535.
2. Гумилёв, Н. С. Стихотворение и поэмы. / Вступ. статья Н. Н. Скатова; Сост. и примеч. М. Д. Эльзона – М.:Современник, 1989. – С. 461.
3. Лукницкая, В. Николай Гмилёв: Жизнь поэта по материалам домашнего архива семьи Лукницких / В. Лукницкая. – Л.:Лениздат, 1990. – С. 302.
4. Гумилёв, Н. С. Стихи. Письма о русской поэзии. / Вступ. статья Вяч. Вс. Иванова; Сост. науч. подгот. текста, послесл. Н. А. Богомолова. М.: Художественная литература, 1990. – С. 447.
5. Гумилёв, Н. С. Шестое чувство: Стихи, проза, письма о русской поэзии. / Сост., вступ. статья А. С. Бутузова-Зюзина. Тверь: Московский рабочий, 1990. – С. 206.
© С. В. Бривер – реконструкция фотографии «Гумилёв и Бежецкий край»
.jpg)
